Конечно, поиск должен быть постоянным. Но все-таки, вероятно, необязательно делать из Чехова, Островского «новую драму». Я играл когда-то Петю Трофимова у Леонида Хейфеца с Иннокентием Смоктуновским, с Руфиной Дмитриевной Нифонтовой, Каюровым. Спектакль был современным, но при этом он был и проникновением в суть замысла Чехова. Как если бы автор сидел в зале.
Поймите, все, что сейчас пытаются делать, уже было! Во времена революции, или декадентства, или после Гражданской войны. Мой Учитель Николай Павлович Охлопков мог посреди спектакля встать и сказать: «Так играть нельзя, товарищи артисты!» Все хватались за голову: «Как вы смеете! Вы срываете спектакль!» «Тем не менее играть, как вы, нельзя! Пойдемте, я вам покажу, как надо играть, я покажу, что такое актер». С ним уходило ползала. «Давайте мне задание!» — просил Охлопков. Ему кричали: «Покажите беременную женщину!» И он показывал так, что ему аплодировали. В следующий раз, конечно, его в театр не пускали... Они с Андреем Павловичем Абрикосовым вообще были хулиганы. Абрикосов садился в детскую коляску, а Охлопков катил его по Арбату среди машин...
Но Охлопков знаменит не этим. Он был великим режиссером. Колокол тогдашней театральной жизни: что ни спектакль — то событие. К сожалению, сейчас он забыт. А в 1921 году на городской площади Иркутска он организовал грандиозное театральное действо в честь Первого мая «Борьба труда и капитала». Это было первое такое массовое зрелище.
Зритель меняется все время. Каждые три—пять лет. Сейчас публика привыкла к телевизионным новшествам, к другим ритмам, другой картинке. Зрителя надо завоевать… Бывает, надо выдержать противоборство. Я это проходил. Мы с Андреевой играли «Белые ночи» в Литературном музее. В первом ряду сидел человек с газетой, на колене у него была книжка Достоевского «Белые ночи». Он время от времени отрывался от газеты, заглядывал в текст и сообщал залу: «Это все не соответствует тому, что написано». Хорошо, что мы прекрасно знали текст. Мы выдержали первый акт. Зритель оказался сумасшедшим, и в антракте его вывели из зала.
Очень интересный момент: публика всегда на стороне того, кто победит. Нам тогда очень хорошо аплодировали. Если бы мы прервали спектакль, публика полюбила бы его: какой силы человек! Смог сорвать спектакль!